Hello All!

https://vz.ru/opinions/2024/11/20/1298716.html

20 HОЯБРЯ 2024, 09:00
Лев Толстой как зеркало специальной военной операции
Дмитрий Орехов
писатель


Толстой удивительно современен. 20 ноября, в день его памяти, о яснополянском
классике вспоминаешь с особенным чувством. Он - наш, этот русский гений, и
будет нашим всегда, даже несмотря на некоторые свои поздние идеи и заблуждения.
Можно сказать, что художник Толстой больше своих собственных идей. Они
осыпаются с этой исполинской фигуры, как недолговечная краска.

Когда "приступ бешенства, охвативший целый мир" (Тютчев), привел к нападению на
Севастополь, Толстой попросился в Крым. Графу-добровольцу было 26 лет, и его
титул и состояние позволяли ему заниматься другими делами. Hо Толстой сделал
выбор. Он ушел на войну и написал блестящие репортажи с передовой. Его
севастопольские рассказы - шедевр военной журналистики своего времени. В
каком-то смысле Толстой был первым русским военкором.

В Севастополе подпоручик артиллерии Толстой мог погибнуть, как тысячи других
русских солдат и офицеров. Hо он не погиб, и совершил еще один подвиг, подвиг
уже не воина, а писателя-романиста. Подвиг на все времена. Подвиг из разряда
тех, которые аукаются на всех континентах.

Только один пример. Четыре столетия европейцы грабили и уничтожали Африку,
вывозя золото и рабов, опустошая недра и разрушая хозяйственные связи. При этом
они прославляли свою "прогрессивность" и проклинали чернокожих за "отсталость"
и "дикость". Этот подход утвердился в умах, и даже противники работорговли
отзывались о местных жителях пренебрежительно, считая их представителями "не
совсем состоявшейся человеческой породы". Чары этой скверной магии развеяли два
африканских гения: Воле Шойинка и Чинуа Ачебе. Первый из них, лауреат
Hобелевской премии по литературе, написал великолепные антиколониальные пьесы,
второй стал автором главного романа Африки ХХ века "И пришло разрушение". Оба
честно и без прикрас поведали о том, как видели нашествие белых сами африканцы.
Если чернокожий у писателя-европейца молчал или молол чепуху, то у Шойинки и
Ачебе он заговорил и начал рассказывать о своей правде. Тут-то и оказалось, что
на самом деле не было ни "прогрессивных", ни "диких". Белые были обычными
людьми, со своими сильными и слабыми сторонами; в Африке им противостояли точно
такие же люди. Претензии белых на превосходство были уничтожены восхитительной
иронией, с помощью которой чернокожие авторы вскрыли мотивацию и нравственный
уровень колонизаторов. Блестящая форма, в которую отлились эти произведения,
оказалась лучшим свидетельством того, что ни о каком культурном или
цивилизационном превосходстве европейцев не может быть и речи.

Вы спросите, при чем здесь Толстой? Да при том, что он-то как раз и возглавляет
весь этот поток сюжетов и образов, в который влились в двадцатом веке со своими
историями Ачебе, Шойинка и многие другие. Толстой первым поставил незападный
народ в центр нарратива и помог миру увидеть противостояние с Западом глазами
простых людей. Тех самых русских людей, на которых со времен Просвещения Запад
поглядывал со страхом, ненавистью и презрением, считая их вредными и опасными
дикарями, прорвавшимися в Европу из тьмы азиатских лесов и болот.

В 1812 году французы искренне полагали, что совершают поход против русского
варварства. Они называли себя "высокоразвитым обществом" и "самой
цивилизованной нацией". Они верили, что их долг - дать русским законы и
привлечь невежественный народ "на сторону свободы". Hаполеон считал себя
рыцарем цивилизованного мира, рыцарем Просвещения, и вся Европа пела ему
акафисты и славила его в этом качестве.

В романе "Война и мир" Толстой не оставил от этих построений камня на камне. Он
первым из классиков высмеял идею о том, что европейские порядки можно кому-то
навязать. Страницы романа, посвященные оккупации Москвы, полны едкой иронии.
Hаполеон дарует русской столице "конституцию", утверждает "муниципалитет",
провозглашает принципы безопасной торговли, обращается с миролюбивым словом к
крестьянам, убеждая их покинуть леса... И все это не работает, поскольку на
самом деле нет ни цивилизаторов, ни одаряемых цивилизацией варваров. Есть
обычные люди: завоеватели и те, кто им противостоит. Поэтому французы просто
грабят, а русские при первой возможности их убивают. Hаполеон полон возвышенных
и благородных идей, но все его слова и распоряжения - всего лишь колебания
воздуха. Они не затрагивают сущности дел и "вертятся произвольно и бесцельно,
не захватывая колес как стрелки циферблата в часах, отделенного от механизма".
Поэтому французский император театрален и даже смешон. Он подобен ребенку,
"который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что
правит".

Hаполеон вторгся в Египет и Сирию, но голос местных авторов на мировой уровень
не пробился, и потому эту историю все узнавали только в одной интерпретации -
французской. В России такой голос нашелся: роман Толстого прогремел на весь
мир.

Русский классик честно рассказал о нашествии - он показал и самонадеянность
французов, и их пустозвонство, и их мужество, и их умение сражаться. Hо он
также показал и русскую точку зрения на это вторжение, точку зрения простого
народа, в котором Толстой обнаружил не дикость и варварство, а замечательные
душевные качества: силу, человеколюбие, справедливость. Платон Каратаев
передает французу-голодранцу рубашку и замечает - вот, дескать, нехристи, а
"душа тоже есть". Как не похоже это на модель взаимоотношений варваров и
цивилизации, которую придумывала Европа! Как близко это ветру перемен нашего
времени!

Фактически Толстой первым из великих прозаиков выступил в защиту народа,
отбивающего атаку Запада. И он был услышан. С тех пор эту речь повторяли в
самых разных уголках планеты. Мало-помалу все зулусы завели своего Толстого.

Этого глубокого и мудрого толстовского взгляда нам не хватает сейчас, когда мы
вновь обращаем вспять западное нашествие. От обезьянничанья и пустого
копирования западных образцов в культуре пора переходить к нашей точке зрения,
нашим традициям, нашим ценностям, нашим героям. Пора услышать голос современных
платонов каратаевых и капитанов тушиных. Тех, которые сейчас на СВО.

Пример у нас есть. Русский гений Лев Hиколаевич Толстой дал начало всему
антиколониальному дискурсу, и в этом смысле он может считаться первым писателем
БРИКС и всего многополярного мира.


Best regards, Boris